Итак, я предполагаю, что сначала, исходя из обычного сознания, следует проработать «Философию свободы» так, как я это показал. Затем привести себя в правильное настроение, чтобы теперь до некоторой степени в хорошем смысле предпринять для своей души то, что я уже обрисовал вчера, разумеется, толь­ко в нескольких словах, прежде всего, как путь в има­гинацию. Этот путь в имагинацию в соответствии с нашей западной цивилизацией может быть осуществ­лён так, что будут подвергать себя искушению всеце­ло предаваться только внешнему феноменологическо­му миру - исключив мышление, позволят этому миру действовать на себя непосредственно, но так, чтобы всё же воспринимать его. Не правда ли, ведь наша обычная духовная жизнь в бодрственном состоянии протекает так, что мы имеем восприятия и в процессе восприятия воспринятое, по сути дела, всегда сразу пропитываем представлениями. В научном мышлении воспринятое мы систематически полностью проплета­ем представлениями и с их помощью систематизируем и так далее. Благодаря тому, что овладевают таким мышлением, как оно постепенно проявляется в ходе «Философии свободы», действительно приходят те­перь в состояние, когда могут работать внутренне ду­шевно так сильно, что процесс представления подав­ляют и отдаются только внешнему восприятию. Но чтобы укрепить душевные силы и правильно опреде­лённым образом впитать восприятия, не прорабатывая их при впитывании представлениями, можно сделать ещё так: не обсуждать в обычном смысле эти восприятия вместе с представлениями, а создавать символи­ческие или другие образы для впитывания глазом -для видящего, ухом - для слушающего, также образы теплоты, осязания и так далее. Благодаря тому, что процесс восприятия оживляется, благодаря тому, что движение и жизнь вносятся в процесс восприятия, но так, как это происходит не в обычном процессе пред­ставления, а в символизируемом или даже художест­венно прорабатываемом процессе восприятия, благо­даря этому гораздо раньше достигают силы, позво­ляющей пронизать себя восприятием как таковым. Ес­ли действительно взрастить себя в самом строгом смысле на том, что я охарактеризовал как феномена­лизм, как проработку феноменов, можно уже хорошо подготовиться для такого познания. Если на матери­альной границе познания действительно стремиться не по инерции пробиваться через ковёр чувств и не искать там затем всяческую метафизику в атомах и молекулах, а применять понятия для расстановки фе­номенов и для прослеживания феноменов вплоть до прафеноменов, то уже благодаря этому можно полу­чить воспитание, которое затем и поможет составить всё понятийное о феноменах. И если, кроме того, сим­волизировать и создавать образные представления о феноменах, то получишь крепкую душевную силу, чтобы до определённой степени впитать в себя внеш­ний мир независимым от понятий.

5

Само собой разумеется, не следует думать, что этого можно достичь за короткое время. Духовное ис­следование требует гораздо большей работы, чем ис­следование в лаборатории или в обсерватории. Преж­де всего, оно требует интенсивного усиления собст­венной воли. И если вы некоторое время такой про­цесс    символического    представления    старательно доводите до образов, которым этим способом дают присутствовать в душе в опоре на феномены и кото­рые обычно, однако, пропускают, спеша в жизни про­сто от сенсации к сенсации, от переживания к пережи­ванию; если вы привыкли созерцательно всё дольше и дольше покоиться на одном образе, всецело его про­сматривая, на образе, созданном самим собой или кем-то рекомендованном, так, чтобы это не было никаким воспоминанием; если вы привыкли созерцательно по­коиться на таком образе и этот процесс повторяется всё снова и снова, то внутренние силы души укрепля­ются, и в конце концов вы замечаете, что сами в себе переживаете нечто, о чём прежде, по сути дела, не имели никакого понятия. В крайнем случае - но это, собственно, не следует понимать превратно - можно создать себе образ того, что переживается в данный момент, но только в глубине души, при вспоминании особенно живых представлений сновидений; вот толь­ко сновидческие представления всё-таки всегда явля­ются воспоминаниями и их нельзя непосредственно отнести к чему-то внешнему, чтобы снова встречать это из глубины собственной души в известной степени как реакцию. Если эти образы переживаешь таким об­разом, то это есть нечто абсолютно реальное, и дога­дываешься, что теперь в твоё собственное внутреннее вступает духовное, являющееся процессом роста, си­лой роста. Замечаешь, что входишь в некую часть сво­ей человеческой конституции, которая едина, единым соединяется и в едином активна, но которую раньше переживали только бессознательно. Как переживают бессознательно?

6

Итак, я вам уже говорил, что от рождения до сме­ны зубов духовно-душевное организует всего челове­ка и что потом оно более или менее высвобождается.

7

Но тогда между сменой зубов и половым созреванием благодаря такому духовно-душевному, в определён­ной степени погружённому в физическое тело, возбу­ждаются прежде всего любовные импульсы, а также и многое другое. Но всё это происходит бессознательно. Однако, если с помощью таких охарактеризованных мной душевных мер приходят к тому, чтобы с полным сознанием проследить это проникновение духовно-душевного в телесную организацию, то видят, как в человеке происходят такие процессы, и, по сути дела, всегда, начиная с рождения, человек предоставлен внешнему миру. Сегодня это отдавание себя внешне­му миру люди принимают за голое абстрактное воспринимание или абстрактное познавание. Это не так. В то время как мы окружены цветным миром, окру­жены звучащим миром, согревающим миром, короче, окружены всем тем, что производит впечатления на наши органы чувств, что в свою очередь через прора­ботку впечатлений нашими представлениями вновь производит впечатления на нашу организацию, в то время как мы всё это сознательно переживаем, мы ви­дим, что с цветовыми, со звуковыми впечатлениями, когда с детства мы переживаем это бессознательно, мы воспринимаем нечто духовное, пронизывающее нашу организацию. И если мы, например, в период между сменой зубов и половым созреванием воспри­нимаем любовное ощущение, то оно не является чем-то, выросшим из нашего тела, но его даёт нам космос, космос даёт нам его через цвета, через звуки, через тепловые течения, приближающиеся к нам. Теплота есть нечто другое, чем теплота в физическом смысле, свет есть нечто другое, чем свет в физическом смысле, и звук (тон) есть нечто другое, чем звук в физическом смысле. В то время как мы имеем чувственные впечатления, осознанным на самом деле является прежде всего только, я бы сказал, внешний звук и внешний цвет. Но через эту преданность миру действует не то, о чём грезят современные физики и физиологи -эфирные движения, движения атомов и тому подоб­ное, но действует дух, действуют силы, превращаю­щие нас в людей только здесь в физическом мире ме­жду рождением и смертью. И вступая на описанный мной путь познания, мы обнаруживаем, как мы уст­роены из внешнего мира. Мы сознательно прослежи­ваем всё живое в нас, получая теперь прежде всего от­чётливое осмысление того, что во внешнем мире при­сутствует дух. Как раз через феноменологию мы дос­тигаем отчётливого видения того, как дух существует во внешнем мире. Если мы не занимаемся абстрактной метафизикой, но именно через феноменологию, вос­принимая, достигаем познания духа, когда мы подни­маемся к осознанию того, что обычно при восприятии мы совершаем бессознательно, тогда через чувствен­ный мир в нас проникает духовное и само нас орга­низует.

8