Да, реально видеть истинную форму действитель­ности духовно развитым органом чувств - это не так приятно, как позволить себе рассказывать о какой-то сладострастной мистике - ибо она всё же сладостра­стна - по сути, она лишь утоляет некий рафинирован­ный, направленный внутрь душевный эгоизм. Как го­ворилось, восхищаться этой мистикой так, как порой ею восхищаются, я, конечно, тоже могу, но как духов­ный исследователь я должен знать, что эта мистика останавливается на полпути, и что обнаруживающееся в прекрасных поэтических образах у Мехтильды Магдебургской, у святой Терезы и у других в действи­тельности есть всё же ничто иное, как то, что обоня­ют, пробуют на вкус и осязают, прежде чем продви­гаются к истинному внутреннему. Истина при извест­ных обстоятельствах неприятна, пожалуй, иногда жестока. А современному человечеству не подобает быть душевно рахитичным через туманную, несовер­шенную мистику. Настоящему времени подобает одно - войти в истинное человеческое нутро с укреплённой силой духа, с теми силами, которых мы не напрасно достигли ради внешнего мира в естествознании гораз­до более дисциплинированным образом. Это естество­знание не отрицается. Это естествознание принимает­ся именно в направлении его дисциплинирующей и методической стороны. И овладев именно этим есте­ствознанием, действительно сумеют правильно оце­нить то, что приходит из туманной мистики, а также узнают, что эта туманная мистика сегодня не является объектом занятий для духовно-научного течения, но это духовно-научное течение должно стараться ясно осознать собственное человеческое существо.

13

Я знаю, что, если бы я говорил не так, как должен говорить в соответствии с истиной, я мог бы позади себя иметь всех пустословящих, туманных мистиков, стремящихся к мистике ради утоления внутреннего душевного сладострастия. Но в исходящем отсюда речь не может идти об этом, она может идти исключи­тельно о поиске сил для жизни, сил, которые, будучи духовными силами, могут войти в нашу научную и в нашу социальную жизнь.

14

Если таким образом продвинулись к тому, что жи­вёт в чувстве равновесия, в чувстве жизни и в чувстве движения, то приблизились к переживанию истинного внутреннего существа человека, - прежде всего из-за его прозрачности. Из свойства самой вещи узнают: теперь глубже можно уже не входить. Однако, даже в таком случае имеют довольно много. Разве только не находят то, о чём грезят туманные мистики. Но нахо­дят подлинную органологию и прежде всего обнару­живают в своём внутреннем истинную сущность того, что присутствует в равновесии, в движении и что про­низано жизнью. Это обнаруживают в своём внут­реннем.

15

И затем, когда это проделали, вступает нечто весьма своеобразное. Тогда кое-что вовремя замечают. Однако я предположил, что «Философия свободы» была заранее мыслительно проработана. Затем её в некоторой степени оставили и одолевали в направле­ния внутреннего путь созерцания и медитации. Про­двинулись вплоть до равновесия, движения и жизни. В этой жизни, в этом равновесии и в этом движении жи­вут. И хотя мы и не делали чего-либо другого, чтобы пройти этот путь созерцания и медитации, теперь из нашей мыслительной работы в отношении «Филосо­фии свободы», протекая совершенно параллельно, возникло нечто совсем другое, а именно то, что может быть пережито в чистом мышлении благодаря такой философии свободы. Теперь вследствие того, что мы внутренне душевно работали совсем в другой области, возникло нечто совсем другое. Оно стало полнее и со­держательнее. И проникнув по одну сторону своего внутреннего и углубив имагинацию, мы из обычного сознания извлекли то, что по сути дела, добыли через мыслительную работу в «Философии свободы». Из мыслей, прежде находившихся более или менее абст­рактно в чистом мышлении, мы создали насыщенные содержанием силы, живущие теперь в нашем созна­нии - бывшее прежде чистыми мыслями стало инспи­рацией. Мы образовали имагинацию - и чистое мыш­ление преобразовалось в инспирацию. И продвигаясь этим путём, мы достигли теперь возможности отли­чать друг от друга - ибо мы добыли это на двух путях, которые надо строго различать между собой, - то, что мы, исходя из чистого мышления, получили как ин­спирацию, жизнь, существующую на более низкой ступени мышления, затем мышление, поднятое к ин­спирации, а на другой стороне то, что мы переживаем как состояния равновесия, движения и жизни. И те­перь мы можем соединить друг с другом оба пережи­вания, оба вида переживаний. Мы можем внешнее связать с внутренним. Через соединение инспирации и имагинации мы снова приходим к интуиции. Что же в действительности мы тут совершили? Однако, я хочу вам это охарактеризовать ещё с другой стороны. Но сначала я должен обратить внимание на то, как житель Востока поднимался дальше, после того как он сфор­мировал себя с помощью мантр. После того как он жил в речи, в слове, он затем переходит не только к жизни в ритмическом языкового, но тому, чтобы оп­ределённо сознательно пережить процесс дыхания, однако пережить процесс дыхания определённым об­разом искусственно, варьируя его различнейшим об­разом. Это для него следующая ступень - в свою очередь непосредственно на нашем Западе непримени­мая. Чего же достигает восточный ученик йоги, пре­даваясь осознанному и регулируемому, разнообразно­му дыханию? О, он переживает в таком случае во вдо­хе нечто весьма удивительное. Во вдохе он пережива­ет присутствующее в воздухе, когда мы воспринимаем его не только физически, но когда мы его соединяем с собой и благодаря этому можем его воспринимать ду­ховно. Человек, становящийся истинным учеником йоги, во вдохе переживает то, что его всего организу­ет, духовно организует, что не исчерпало его задач в этой жизни до смерти, а, входя в нас через духовность внешнего воздуха и нечто создавая в нас, проходит через врата смерти. Осознанно пережить процесс вдо­ха - это значит, когда покидается тело, пережить в се­бе непрерывное, постоянное. Ибо осознанно пережи­вать процесс дыхания, значит переживать реакцию внутреннего на вдох, это значит переживать то, что предшествовало нашему рождению, или, скажем, на­шему зачатию в нашем духовно-душевном бытии, что уже сотрудничало в нашем эмбриональном формиро­вании и что потом продолжало работать внутри нашей организации во время нашего детства. Осознанно вос­принимать процесс дыхания, означает воспринимать себя по ту сторону рождения и смерти. Продвижение от переживания изречения, слова к переживанию про­цесса дыхания означало вживаться дальше в инспири­рованное восприятие вечности в человеке. Мы, евро­пейцы, в известной мере, должны переживать то же самое в другой сфере.

16