В 4-ом столетии появляется, как вы знаете, замечательная личность, император Константин, современник Лициния, — личность и в духовном отношении значительная. Я указывал и раньше, что на личность Константина влияли духовные силы, водители Западной Европы, причем водительство это является весьма сложным. Сегодня мы рассмотрим его с другой стороны.

18

Константин был значительной духовной личностью, но его духовное направление было таково, что он никак не мог найти правильного отношения к древнему посвящению. Его как бы пугало то, перед чем не отступили его предшественники и современники: добиться посвящения в древние Мистерии. Он словно испытывал страх перед этим. И при этом над его душой тяготело предсказание сивилл, тяготело все то, что было известно тогда о падении Рима, Римской империи и т.д. Ему, конечно, была известна, с другой стороны, и христианская традиция о владычестве Рима до окончания веков. Он знал все это, но боялся посвящения в древние мистерии.

19

Он боялся, что после получения посвящения, ему придется начать борьбу с христианством. Это чрезвычайно важно, как и чрезвычайно интересно все то, что рассказывается о Константине в истории о его желании вступить в отношения с христианством. Он выступает великим защитником его, распространяя по всей Римской империи христианство, как он его понимал. Но он никак не мог связать это христианство с древним принципом посвящения. Главная трудность и заключалась в этом, ибо сами христиане и их учителя тоже противились этому, потому что чувствовали, а многие и прозревали, что христианство выводит на мировую историческую арену древние мистерии, сокрытые в храмах мистерий, и весь мир должен стать их свидетелем. Они хотели явить миру эти мистерии, а не скрывать их в храмах. А посвященные цезари желали изъять христианство из мира и скрыть в храмах мистерий. Тогда люди посвящались бы в христианство, подобно тому, как посвящались они в тайны древнего учения богов. Константину трудно было бороться против того, к чему стремились христиане, ибо христиане понимали под тем импульсом, который должен войти в мир, чисто духовный импульс. И с точки зрения этого духовного импульса и следует понимать тезис: «Римская империя будет жить вечно». Положение это раскрывается с чрезвычайной ясностью, если обратиться к тайному учению первых христиан. Говоря о вечной Римской империи, они намекали на то, что и происходило в действительности. Я вам говорил уже, что более глубокий импульс Римской империи и не прекращался, а живет и поныне, и не только в юриспруденции. Людям, не видящим глубоко, кажутся чем-то иным многие отдельные факты, являющиеся на самом деле тем же повторением импульсов Римской империи, к которым не прибавилось ничего в известной области. Это является как бы продолжением Римской империи, распространением его. Древняя Римская империя не существует более, но дух ее живет, распространяясь вширь и вглубь.

20

Многие, знакомые с тайнами, и сейчас утверждают, что призрак Римской империи живет среди нас и поныне и будет жить вечно. Вот что говорят посвященные в эти вещи. Но на это же указывали и христиане, говоря в то же время о том, что в том, что представляет собой христианство, заложено уже нечто, побеждающее Римскую империю. Сверхчувственное в христианстве будет вести борьбу с чувственным в Римской империи. Но в этом тезисе таилось предсказание, пророчество.

21

Теперь нам станет понятно, чего боялись римские сенаторы и цезари, ибо они связывали падение с внешней империей и видели, как она постепенно разрушается под влиянием христианства. Под этим впечатлением находился и император Константин. Не будучи посвященным, он все-таки знал следующее: «Существует древняя мудрость человечества. Она существовала всегда с древних времен, когда люди обладали атавистическим ясновидением. Затем она была перенесена в позднейшие времена, хранилась жрецами, постепенно искажалась, но продолжала существовать. У нас, у римлян, в нашем социальном порядке имеется нечто от установлении древней мудрости, но мы погребли ее под этим социальным порядком, построенным на внешнем чувственном государстве». Это выражалось в особенном символе, являющемся вместе с тем имагинацией, и не только имагинацией, а всемирно-историческим культовым обрядом, ибо имагинации очень часто выражаются в обрядах культа. Эти обряды выражали идею, что мудрость не является измышлением людей, а является откровением духовного мира. Ею обладали самые первые древнейшие жрецы — не Рима, а Илиона, Трои. И выражением этого явился Палладий, так называлось изображение Афины. Палладий упал в Трою с неба и хранился в святилище, а затем был перенесен в Рим и там погребен под порфировой колонной. Чувственно переживая этот имагинативный культовый обряд, люди чувствовали, что с этим связано следующее: «Мы относим нашу культуру к древней мудрости, сошедшей из духовных миров, но мы не можем постигнуть тот образ, которым обладала эта древняя мудрость в Риме». Это чувствовал и Константин. Кроме того, он чувствовал, что ему не поможет посвящение в древние мистерии, что они не откроют ему Палладия, древней мудрости. И Константин решил тогда по-своему вступить в борьбу с мировыми силами, по-своему попытаться спасти принцип Римской империи. Он не был настолько безумен, чтобы воображать, что это может совершиться без помощи известных мировых импульсов. Он знал, что это должно совершиться при помощи определенных культовых обрядов, явленных всему человеческому развитию.

22

Для начала им было решено перенести Рим опять в Трою, а также вырыть погребенный Палладий, чтобы и его перенести опять в Трою. Этот план не удался, но зато возник другой — основать Константинополь и передать ему силу власти погибающего Рима для будущих времен. Он надеялся посредством этого остановить мировой переворот. Говоря в духе оракула сивилл, он хотел предоставить Рим лисицам и волкам, но перенести таинственные импульсы Рима в другое место, к месту их происхождения. Так возник грандиозный замысел основать Константинополь. Это и совершилось в 326 году. Что это основание он мыслил в связи с великим мировым поворотом, явствует уже из того, что первый камень был заложен им в определенный, им самим выбранный момент, а именно в момент когда Солнце находилось в знаке Стрельца и Рак господствовал над этой частью дня. Он руководствовался, следовательно, космическими знаками. Он мечтал создать из Константинополя нечто значительное, перенести на него вечный импульс вечного Рима. Он повелел поэтому перевезти в Константинополь порфировую колонну, где она впоследствии была разрушена бурей. Палладий был также выкопан по его повелению и помещен под эту порфировую колонну. В распоряжении Константина находились также остатки креста на Голгофе и гвозди, которыми он был окован. Остатки креста были употреблены им на род рамы для особенно драгоценной статуи Аполлона и из гвоздей креста был сделан венец для Аполлона. Статуя эта была поставлена на порфировую колонну и потом была разрушена бурей. Под статуей красовалась надпись примерно такого содержания: «То, что действует здесь, должно действовать вечно, как Солнце, и поддерживать вечно мощь ее основателя — Константина».

23

Все эти факты должны восприниматься более или менее имагинативно, но помимо этого ограничения имагинацей, они представляют собою точные исторические события. С историей затем сплетена легенда, в которой она и продолжала жить, но уже преображенная. Легенда эта гласит: «Палладий, являющийся символом определенного вместилища древней мудрости, находился некогда в таинственных храмах, которые скрывали его там. В первый раз появился он на свет при перенесении его из Трои окольными путями в Рим, второй раз увидел он свет при перенесении его из Рима в Константинополь. И легенда гласит, что в третий раз увидит он свет, когда будет переноситься из Константинополя в славянский город». Эта легенда живет глубоким импульсом во многом, в самом разнообразном виде. В наше время многое выявляется в чисто физических аспектах, но за ними скрывается духовное.

24

Константин хотел непосредственно противодействовать падению Римской империи, хотя твердо верил предсказаниям сивилл. Он хотел оторвать Рим от места его падения.

25

Постарайтесь увидеть во всем, что я рассказал вам об исторической личности императора Константина, действенные душевные импульсы, и вы откроете существенную связь между ними, связь весьма значительную. Припомните еще, что говорили первые христиане и их учителя: «Римская империя не погибнет, она не перестанет существовать, и импульс, воспринятый нами, осуществится и тоже будет вечен», — все это имеет весьма важное значение, будучи связано с различными течениями, влияющими на развитие западной культуры.

26

Вы сможете составить себе картину того, как думали в первые века христианства и в эпоху Константина о Риме и о Римской империи, какова была радикальная оппозиция по отношению к ним, и как они представляли себе будущее. И вы найдете, быть может, в вашей душе точки соприкосновения с последующими событиями, и это поможет вам увидеть их в надлежащем свете.

27

О многом, что происходило впоследствии, можно правильно судить, только ответив на вопрос: как согласуется это до сих пор с тем, что было высказано как предположение — и что должно произойти, чтобы это согласовалось? Нам надлежит теперь указать на еще более важный момент в развитии в связи с распространением христианства, момент, наступивший тогда, когда опять один из посвященных римских цезарей выступил против развивающегося христианства.

28

Это был Юлиан, прозванный Отступником.

29

И в связи с этим мы сможем закончить рассмотрение вопроса о том, как особенно приблизиться при помощи особого подготовления души к Христу, эфирное присутствие Которого должно проявиться в этом столетии. Как найти путь к Нему именно в наше время.

30

О том, как сложились факты при этом посвященном цезаре, Юлиане Отступнике, поговорим в следующий четверг, точно так же, как и об отношении настоящего времени к Христу, насколько возможно говорить об этом в наше время.

31